Зеленский провёл большую пресс-конференцию на фоне своего визита в Анкару. Часть четвёртая:
Далее все знают: президент Трамп продолжит турне по Ближнему Востоку, и очевидно, что США демонстрируют политическую волю, готовы и хотят помочь. Я воспринимаю это именно так. Что касается встречи с Путиным — хочу подчеркнуть: я никаких предложений Путину не делал. Мы все исходили из его заявления о готовности к прямым переговорам.Почему он их предложил? Потому что не хотел соглашаться на прекращение огня. Ему не обязательно лично встречаться — он мог просто сказать: «Окей, объявляем прекращение огня». Были такие попытки даже на Пасху — но встречи не состоялись, никаких договорённостей достигнуто не было. Просто звучали заявления, что Россия не будет атаковать Украину — хотя это оказалось лишь наполовину правдой, ведь атаки продолжались, хоть и с меньшей интенсивностью.
Мы не встречались напрямую, но решили действовать зеркально. Все партнёры поддерживают такой подход. Но очевидно, что с российской стороны желание идти на переговоры часто обусловлено неискренностью — прежде всего стремлением оттянуть введение новых жёстких санкций со стороны США и показать себя конструктивной стороной ради внешнего впечатления.
Тем не менее, если есть хоть минимальные позитивные сигналы, это важно для всего мира. Как бы мы ни относились друг к другу, это оставляет надежду.
Я поддерживаю Устав ООН и подтверждаю: Крым — это Украина, это украинский полуостров. Я выступаю за территориальную целостность Украины, мы не признаём временно оккупированные территории, не признаём аннексию Крыма, потому что Крым всегда был и остаётся украинским. За такую позицию я благодарен и Эрдогану. Эта позиция — моя, его и большинства стран мира.
Именно поэтому для нас невозможно обсуждать какие-либо территориальные уступки — это вопрос нашей Конституции. Когда речь идёт о территориях, о том, что сейчас происходит, как восстановить территориальную целостность, какие гуманитарные кризисы возникают на временно оккупированных землях — это требует обсуждения, у этого много нюансов. Но повторяю: моя твёрдая позиция — юридически мы не признаём ни одну из временно оккупированных территорий российскими. Это украинские территории.
